На улице мокро и, к сожалению, не пустынно. Уединение на набережной принесло бы короткий промежуток покоя, но резкий и до одури неприятный скрежет шин о тающий в грязи и соли снег не дает этого. Термос с чаем должен был стать верным спутником и символом чего-то отстраненного и преисполненного смысла. Как жаль, что погодные условия портят столь великие замыслы.

Уже февраль. Выбираться на улицу все сложнее. Тоска по ежегодной весне и предвкушение восторга томят уставшую от серости душу. Изредка наведывается солнце, сопровождаемое диким ветром, который я хорошо запомнила с прошлого года. Да… Это вам не минус 4 с порывами пусть и до 20 метров в секунду, когда спрятаться можно на каждом шагу. Мегаполис!

У нас все было иначе.

Два безумца (не знаю, кто более отчаянный: я, потерявшая веру во все и в исступлении мчащаяся куда-нибудь подальше от цивилизации, или приятель – решивший составить мне компанию) посреди степи, в отсутствии связи, в буране.

В день приезда нам несказанно повезло. Ветра не было совсем и невозможно было отвернуть меня от мысли лезть на Шаманку. Гора невысока, на третий раз пребывания в тех местах я нашла бы ее с завязанными глазами. Ибо там царят ощущения. Или я лишена топографического кретинизма. Местные крутили пальцем у виска и уговаривали идти утром, так как к нашему приезду воцарилась ночь. Но куда там! Они не знали всех метаний души несчастных москвичей, которые все же протаранили себе дорогу в снегу то по колено, то по пояс, и на вершине, обозревая окрестности, затаившиеся в ночной иссиня-черной мгле, уселись распить по баночке пива.

Долго находиться там было невозможно, да и не радостно. Не знаю, как Володе, а тоска меня не отпускала. Нужен был перелом. Что-то невероятное, кардинальное.

Сотрясение мозга, кстати, не помогло. А, может, пьяный мозг нельзя сотрясти? Ведь буквально за пару месяцев до этой новогодней поездки на Аркаим я попала в странную аварию. У машины ни с того ни с сего отлетела передняя ось, а меня чудом вытащили за минуту-полторы до взрыва. Не ёкнули и тогда мое сердечко и истерзанный разум.

Спустились мы с горы, дотащились до пристанища и затребовали баню. Но и баня недостаточно жаркая, и в сугроб нырнуть никак – степь, не нагребается он тут в кучи… Но никто не мешает лечь на него и покататься колбаской, ведь надо, надо, чтобы прояснилась голова, чтобы острота чувственного восприятия как-то перезапустилась. Чтобы чувство обрыглости и тоски растворилось в серной кислоте вытворяемых бесшабашных штучек!