Мои красные стены маленькой московской пропитаны Парфюмом и вечным кофе. Корешки толпятся на полках, забытые, выпитые. Я, оставив свою Голгофу, Вставляю новые окна взамен выбитых. Сейчас май, скоро отключат воду. Тепло уже отключили вовсе. Мы выбираемся на природу В старом седом Роллс-Ройсе. Знаешь, так плевать на дожди и погоду. Останавливаемся на обочине вдали ото всех Всякий раз, утопая в подсчёте звёзд, Наша жизнь – столько же новых вех, Всё это точно всерьёз. Встретим новые зори так же, сквозь картонный стаканчик Остывающих молотых грёз. Ты станешь ярчайшим из всех светил, Мой дорогой мальчик.

Допиваем уставшей волей отданный день, С плеч рушится на пол суть, И забирает упрямо ночная лень, Чтобы во сне оказаться нигде-нибудь. . Это не мы, это какие-то другие взрослые Пьют до утра и всегда недовольны. Мы – для своего возраста слишком рослые – Гоняем мяч по свежему полю. . Одежда ещё велика, свисает с плеч, Колени в траве, из ботинок торчит палец. Я так счастлив, я буду это беречь, Ведь кто-то другой – страдалец. . Нет, это не мы – затянутые хмурые лица в июне. Мы – такие робкие и простые, такие нежные. Мы не можем быть одиночками в этой […]

Что тебе в этих призраках Вольноотпущенных Скошенных Сброшенных Со скал в опиум Погадай нам по рукам Кто сегодня угрюм Остроумен Трезв По пустыням и василькам Добирается в свой трюм Кто ещё не воскрес Кто собирает тонкими как иглы Музыкальными пальцами Пыль с твоей забытой в гостях книги Кто едкими жальцами Въелся так глубоко Как идут нам эти вериги Поздно Игольное ушко слишком узко Остаются фальшивые сдвиги Дом с мягкими стенами роздан На благо моих людей Там тепло и запах роз Да Вдали от суетных площадей Вдали от мировых гроз Кто-то останется из людей Не выпущенных на допрос

Босыми следами в сердце вытоптана, Скользкими ливнями рождена – Для того лишь Вселенной мне жизнь дана, Чтобы стала моей нашёптанной, Синим очерком ясного воздуха, Бестелесной равниной зари, Заключённым навеки пари Без надежды моей на апостольство. Разрезаешь кнутом будто пряником, Тешишь лаской до крови палимою, Ты стихией неумолимою Всё возводишь меня в избранники. Не оставь, не дели истины: За порогом лишь тьма да проседи. Так с собой целый мир увозят С опалённой плачущей пристани.

Каждый ищет себе людей, Презирая постылый суд, Разделяя на сотни частей Выдаваемых всхоленных ссуд, – Разбивая на части тела, Разрывая останки на вес, Узнавая «Ну как же дела? Ваш праотче ещё не воскрес?» Разливая фонтанами желчи Утонченный сосуд для нутра, Мы заплатим какую-то мелочь, Чтобы просто дожить до утра.

Я уеду, оставив вам парочку мелодрам, недописанных текстов, Обещания жить сбылись и, пожалуй, чрезмерно резко. Я оставлю вам всё, что успеете взять, Будто строки – дочери, а вы перспективный зять, Только не ценить их нельзя. Это я как мать говорю. Я дарю вам свою зарю, Что свежа и полна ароматами василька, Вот вам моя истёртая в порошок рука, Сохраняю её. И если станете читать в постели, Обещайте надеть самое мягкое тряпьё, И чтобы снова жить захотели.

Мы сидели с ней на вокзале, Наблюдали за городом суетным. В разворованной трапезной зале Не подали надежды больным. Мы сидели с ней на дороге, Запинались о нас сотни лиц, Не сующихся в мысли о Боге, Не читающих старых страниц. Мы смотрели на ступни и плечи, Различая, кто слеп, а кто глух, Кому нынче откроется вечность, Чей огонь при зачатии потух. Мы смотрели на небо вокзала. Мы любили слова и мечты. Мимо тень суетливо сползала Человеческой бедноты.

Ах, как я хочу забыться В этой точности – вежливости королей, Надо мной белые птицы Носятся – Души не затонувших кораблей. Пой, пой, моя лучезарная божья свирель! Нам ещё до конца далеко, Ещё ярка акварель, Ещё дышать очень легко, Ныне не выйдем на мель. От кратких фраз до глубоких распятий – Через ноябрь в апрель И заново. Хватит. Не желаю боле чужих проклятий, Не держу боле Бога за равного.

Угости меня смолью точёных запястий, Солью уставших глаз, Я вновь в этот мир неприкаянно-частный Несу слишком много пустых фраз. Забери меня про запас, Среди всех разрешённых проклятий. Но только сегодня, сейчас, Не ищу я иных распятий. Солнце знает о нас, милый бог. Видишь, скрылось за звёздами? Ночь как чёрный бульдог Жалит снова бессонницей хлёсткою. Мы повязаны снова из жизни в жизнь, Я тебя с прошлых снов помню, Со младенчества зороастризма, Как в тебе погиб, словно в домне. А под рёбрами – те же каменоломни, Тот же скорченный стёртый асфальт, И на нём нацарапано «Помни. Вспомни. Я – твой рай. Ты […]